Как указал ВС, при реализации жилья как единого объекта такие доли могут учитываться при распределении вырученных от продажи квартиры денежных средств, оставшихся после погашения требования залогового кредитора
По мнению одного из экспертов «АГ», в последнее время наблюдается отсутствие единообразия судебной практики по вопросу включения в конкурсную массу должника-гражданина имущества, принадлежащего ему на праве общей долевой собственности. Другой счел, что разъяснения ВС – это крайнее проявление «прокредиторского правоприменения», которое может вызвать довольно серьезное социальное напряжение. Третья полагает, что если бы ВС не отменил постановление суда округа, это создало бы опасную практику, умаляющую смысл и ценность залога как способа обеспечения исполнения обязательств.
12 февраля Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС24-19017 по делу № А56-119617/2019, в котором разъяснено, как учитываются доли несовершеннолетних детей ипотечных заемщиков в праве собственности на залоговое жилье, которое подлежит реализации с торгов, когда один из их родителей признан банкротом.
В ноябре 2020 г. суд обшей юрисдикции взыскал с Марины Бибовой в пользу ПАО «Сбербанк России» 2,4 млн руб. задолженности по кредитному договору. Тогда же было обращено взыскание на предмет залога – квартиру в Ленинградской области, принадлежащую на праве общей долевой собственности (по 1/4 каждому) заемщице, ее супругу Алексею Бибову и двум их несовершеннолетним детям. Начальная цена продажи квартиры была установлена в 3,8 млн руб. При этом суд оставил без рассмотрения требование в части взыскания задолженности с Алексея Бибова в связи с признанием его банкротом в начале 2020 г. и введением процедуры реализации имущества должника.
В феврале 2023 г. арбитражный суд включил в третью очередь реестра требований кредиторов Алексея Бибова требование Сбербанка в 2,6 млн руб., которое обеспечивалось залогом спорной квартиры и подлежало удовлетворению за счет выручки от ее продажи. Согласно размещенному в ЕФРСБ извещению о проведении торгов от 23 января 2023 г. финансовым управляющим Дмитрием Макаровым были организованы открытые торги по продаже квартиры. Победителем торгов стала Татьяна Алимова, впоследствии отказавшаяся от заключения договора купли-продажи. Участником торгов, предложившим наибольшую цену, кроме цены победителя торгов, стал Дмитрий Максименко, действовавший в интересах Ирины Владыкиной, с которой впоследствии был заключен ДКП квартиры, которая была продана за 4,3 млн руб.
Впоследствии Алексей Бибов обратился в суд с заявлением о признании торгов, а также заключенного по их результатам ДКП квартиры недействительными и применении последствий недействительности сделки. По словам заявителя, он не является единоличным собственником спорной квартиры, которая на дату ее продажи находилась в общей долевой собственности четырех человек, в том числе его двух несовершеннолетних детей. Также он указал, что квартира реализована по цене значительно ниже ее рыночной стоимости.
Суд отказал в удовлетворении заявления, указав на недоказанность нарушения прав и законных интересов должника проведением оспариваемых торгов и заключенным по их результатам ДКП. При этом он учел, что начальная цена продажи была установлена залоговым кредитором в размере не ниже определенной судом общей юрисдикции начальной цены продажи спорной квартиры, которая не была оспорена должником и его супругой в суде общей юрисдикции, спорная недвижимость была реализована на этапе публичного предложения. Апелляция поддержала эти выводы.
В свою очередь кассация отменила судебные акты нижестоящих инстанций и вернула спор на новое рассмотрение. Окружной суд сослался на то, что Законом о банкротстве не предусмотрена возможность реализации на торгах, проведенных в деле о банкротстве гражданина-должника, долей в праве собственности на жилье, принадлежащих его несовершеннолетним детям.
Изучив кассационную жалобу финансового управляющего, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ напомнила, что залогодержатель вправе обратить взыскание на имущество, заложенное по договору об ипотеке, для удовлетворения за счет такого актива требований, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обеспеченного ипотекой обязательства должником, в отношении которого введены процедуры, применяемые в банкротном деле. Начальная продажная цена предмета залога, порядок проведения торгов определяются конкурсным кредитором, требования которого обеспечены залогом реализуемого имущества.
В рассматриваемом случае, заметил ВС, в обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору от 5 февраля 2016 г. на приобретение строящегося жилья в залог Сбербанку была предоставлена спорная квартира в целом, при этом созалогодателями были должник, его супруга и их несовершеннолетние дети, интересы которых представляла супруга должника. В положении о порядке и сроках реализации залогового имущества была определена начальная цена продажи в размере 5,3 млн руб. – не ниже определенной решением районного суда от 9 ноября 2020 г. начальной стоимости продажи спорной квартиры. Указанным решением было обращено взыскание на квартиру как единый объект, принадлежащий на праве общей долевой собственности, без выдела долей имущества в натуре должнику, супруге должника и их детям.
«Наличие долей несовершеннолетних детей в праве собственности на спорный объект недвижимости, без выдела этих долей в натуре, не препятствует реализации находящейся в залоге квартиры как единого объекта с целью погашения требования залогового кредитора и может быть учтено при распределении вырученных от реализации залогового имущества денежных средств, оставшихся после погашения требования залогового кредитора», − указал Верховный Суд.
Он добавил, что разъяснения п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан», применяются только к случаям раздела имущества в натуре, поскольку после него утрачивается признак общности в праве собственности на это имущество. Таким образом, ВС отменил постановление апелляции и оставил в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.
Управляющий партнер юридической компании NERRA Руслан Губайдулин отметил, что в последнее время наблюдается отсутствие единообразия судебной практики по вопросу включения в конкурсную массу должника-гражданина имущества, принадлежащего ему на праве общей долевой собственности. Он заметил, что многие суды делают вывод о недопустимости реализации в рамках дела о банкротстве имущества, находящегося в долевой собственности, целиком, но при этом они не учитывают положения ст. 244 ГК РФ, согласно которой долевая собственность является разновидностью общей собственности, в связи с чем вывод судов о возможности включения в конкурсную массу только общего имущества, в отношении которого не установлены доли, не соответствует закону.
«В то же время п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 48, устанавливающий запрет на реализацию имущества по правилам п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве, т.е. имущества, находящегося в общей собственности гражданина и его супруга, относится к ситуации выделения доли из общего имущества в натуре. В свою очередь, ст. 252 ГК предусмотрено право участника долевой собственности требовать выдела своей доли в натуре. При этом законодательство не содержит запрет на продажу имущества должника, принадлежащего на праве общей долевой собственности несовершеннолетним детям. В этом определении ВС сделал вывод о том, что должник и его супруга имели право заявлять возражения в отношении начальной продажной цены и стоимости отчуждения имущества, оспаривать результаты оценки и порядок продажи до проведения торгов в форме публичного предложения», − полагает Руслан Губайдулин.
Адвокат МКА «Вердиктъ» Юнис Дигмар полагает, что ВС РФ решил довольно кардинально изменить правоприменительную практику, связанную с вопросом реализации имущества, принадлежащего на праве общей собственности должнику, супругу должника, а также иным лицам. «Как известно, п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 предоставлял супругу должника возможность защитить свои интересы и зачастую интересы несовершеннолетних детей через раздел совместно нажитого имущества и признание за супругом должника доли в праве собственности на имущество, притом что реализация имущества в деле о банкротстве не могла быть произведена до момента разрешения судом общей юрисдикции спора о разделе совместно нажитого имущества. В результате этого конкурсная масса могла рассчитывать лишь на принадлежащую должнику долю в праве, реализация которой имела небольшие перспективы в силу объективных причин, а именно низкой ликвидности. С одной стороны, этот механизм использовался некоторыми должниками со злоупотреблением, в других случаях – напротив, это был единственный инструмент защиты интересов супруга должника и их детей», − отметил он.
Как предположил эксперт, ВС решил искоренить указанный механизм, пойдя вопреки своим же разъяснениям, сначала в деле Левана Турманидзе (Определение ВС РФ от 31 января 2025 г. № 304-ЭС19-2037 (2) по делу № А46-16345/2016), в котором он фактически санкционировал продажу всего объекта недвижимого имущества, несмотря на долевую, а не совместную собственность супругов, а теперь и в ситуации, когда объект на праве долевой собственности принадлежит не только супругу должника, но и несовершеннолетним детям. «Исходя из приведенных в этих определениях ВС разъяснений долевая собственность на объект недвижимости – теперь не препятствие для реализации объекта целиком в деле о банкротстве, если доля в праве на данный объект принадлежит должнику. Единственный “спасательный круг” – раздел объекта в натуре соразмерно долям – не всегда применим в связи с нередко отсутствующей технической возможностью такого раздела. Полагаю, что вышеуказанные разъяснения есть крайнее проявление “прокредиторского правоприменения”, которое может вызвать довольно серьезное социальное напряжение», − заключил Юнис Дигмар.
Руководитель адвокатской практики Ulezko.legal Александра Улезко считает, что в рассматриваемом случае Верховный Суд в очередной раз исправил очевидные ошибки нижестоящего суда. «Если бы ВС не отменил постановление суда округа, то это создало бы опасную практику, умаляющую смысл и ценность залога как способа обеспечения исполнения обязательств. Наличие доли несовершеннолетних детей в праве собственности на заложенный объект недвижимости не должно препятствовать реализации залога. Как следует из судебных актов, несовершеннолетние дети также являлись залогодателями, поэтому квартира правильно была реализована как единый объект в деле о банкротстве одного из заемщиков в целях погашения требований банка-залогодержателя», − отметила она.
Источник: https://www.advgazeta.ru/novosti/bolshe-ne-predlagaetsya-razgranichit-v-upk-prestupleniya-nasilstvennogo-i-nenasilstvennogo-kharakter/
По мнению одного из экспертов «АГ», в последнее время наблюдается отсутствие единообразия судебной практики по вопросу включения в конкурсную массу должника-гражданина имущества, принадлежащего ему на праве общей долевой собственности. Другой счел, что разъяснения ВС – это крайнее проявление «прокредиторского правоприменения», которое может вызвать довольно серьезное социальное напряжение. Третья полагает, что если бы ВС не отменил постановление суда округа, это создало бы опасную практику, умаляющую смысл и ценность залога как способа обеспечения исполнения обязательств.
12 февраля Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС24-19017 по делу № А56-119617/2019, в котором разъяснено, как учитываются доли несовершеннолетних детей ипотечных заемщиков в праве собственности на залоговое жилье, которое подлежит реализации с торгов, когда один из их родителей признан банкротом.
В ноябре 2020 г. суд обшей юрисдикции взыскал с Марины Бибовой в пользу ПАО «Сбербанк России» 2,4 млн руб. задолженности по кредитному договору. Тогда же было обращено взыскание на предмет залога – квартиру в Ленинградской области, принадлежащую на праве общей долевой собственности (по 1/4 каждому) заемщице, ее супругу Алексею Бибову и двум их несовершеннолетним детям. Начальная цена продажи квартиры была установлена в 3,8 млн руб. При этом суд оставил без рассмотрения требование в части взыскания задолженности с Алексея Бибова в связи с признанием его банкротом в начале 2020 г. и введением процедуры реализации имущества должника.
В феврале 2023 г. арбитражный суд включил в третью очередь реестра требований кредиторов Алексея Бибова требование Сбербанка в 2,6 млн руб., которое обеспечивалось залогом спорной квартиры и подлежало удовлетворению за счет выручки от ее продажи. Согласно размещенному в ЕФРСБ извещению о проведении торгов от 23 января 2023 г. финансовым управляющим Дмитрием Макаровым были организованы открытые торги по продаже квартиры. Победителем торгов стала Татьяна Алимова, впоследствии отказавшаяся от заключения договора купли-продажи. Участником торгов, предложившим наибольшую цену, кроме цены победителя торгов, стал Дмитрий Максименко, действовавший в интересах Ирины Владыкиной, с которой впоследствии был заключен ДКП квартиры, которая была продана за 4,3 млн руб.
Впоследствии Алексей Бибов обратился в суд с заявлением о признании торгов, а также заключенного по их результатам ДКП квартиры недействительными и применении последствий недействительности сделки. По словам заявителя, он не является единоличным собственником спорной квартиры, которая на дату ее продажи находилась в общей долевой собственности четырех человек, в том числе его двух несовершеннолетних детей. Также он указал, что квартира реализована по цене значительно ниже ее рыночной стоимости.
Суд отказал в удовлетворении заявления, указав на недоказанность нарушения прав и законных интересов должника проведением оспариваемых торгов и заключенным по их результатам ДКП. При этом он учел, что начальная цена продажи была установлена залоговым кредитором в размере не ниже определенной судом общей юрисдикции начальной цены продажи спорной квартиры, которая не была оспорена должником и его супругой в суде общей юрисдикции, спорная недвижимость была реализована на этапе публичного предложения. Апелляция поддержала эти выводы.
В свою очередь кассация отменила судебные акты нижестоящих инстанций и вернула спор на новое рассмотрение. Окружной суд сослался на то, что Законом о банкротстве не предусмотрена возможность реализации на торгах, проведенных в деле о банкротстве гражданина-должника, долей в праве собственности на жилье, принадлежащих его несовершеннолетним детям.
Изучив кассационную жалобу финансового управляющего, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ напомнила, что залогодержатель вправе обратить взыскание на имущество, заложенное по договору об ипотеке, для удовлетворения за счет такого актива требований, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обеспеченного ипотекой обязательства должником, в отношении которого введены процедуры, применяемые в банкротном деле. Начальная продажная цена предмета залога, порядок проведения торгов определяются конкурсным кредитором, требования которого обеспечены залогом реализуемого имущества.
В рассматриваемом случае, заметил ВС, в обеспечение исполнения обязательств по кредитному договору от 5 февраля 2016 г. на приобретение строящегося жилья в залог Сбербанку была предоставлена спорная квартира в целом, при этом созалогодателями были должник, его супруга и их несовершеннолетние дети, интересы которых представляла супруга должника. В положении о порядке и сроках реализации залогового имущества была определена начальная цена продажи в размере 5,3 млн руб. – не ниже определенной решением районного суда от 9 ноября 2020 г. начальной стоимости продажи спорной квартиры. Указанным решением было обращено взыскание на квартиру как единый объект, принадлежащий на праве общей долевой собственности, без выдела долей имущества в натуре должнику, супруге должника и их детям.
«Наличие долей несовершеннолетних детей в праве собственности на спорный объект недвижимости, без выдела этих долей в натуре, не препятствует реализации находящейся в залоге квартиры как единого объекта с целью погашения требования залогового кредитора и может быть учтено при распределении вырученных от реализации залогового имущества денежных средств, оставшихся после погашения требования залогового кредитора», − указал Верховный Суд.
Он добавил, что разъяснения п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан», применяются только к случаям раздела имущества в натуре, поскольку после него утрачивается признак общности в праве собственности на это имущество. Таким образом, ВС отменил постановление апелляции и оставил в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.
Управляющий партнер юридической компании NERRA Руслан Губайдулин отметил, что в последнее время наблюдается отсутствие единообразия судебной практики по вопросу включения в конкурсную массу должника-гражданина имущества, принадлежащего ему на праве общей долевой собственности. Он заметил, что многие суды делают вывод о недопустимости реализации в рамках дела о банкротстве имущества, находящегося в долевой собственности, целиком, но при этом они не учитывают положения ст. 244 ГК РФ, согласно которой долевая собственность является разновидностью общей собственности, в связи с чем вывод судов о возможности включения в конкурсную массу только общего имущества, в отношении которого не установлены доли, не соответствует закону.
«В то же время п. 7 Постановления Пленума ВС РФ № 48, устанавливающий запрет на реализацию имущества по правилам п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве, т.е. имущества, находящегося в общей собственности гражданина и его супруга, относится к ситуации выделения доли из общего имущества в натуре. В свою очередь, ст. 252 ГК предусмотрено право участника долевой собственности требовать выдела своей доли в натуре. При этом законодательство не содержит запрет на продажу имущества должника, принадлежащего на праве общей долевой собственности несовершеннолетним детям. В этом определении ВС сделал вывод о том, что должник и его супруга имели право заявлять возражения в отношении начальной продажной цены и стоимости отчуждения имущества, оспаривать результаты оценки и порядок продажи до проведения торгов в форме публичного предложения», − полагает Руслан Губайдулин.
Адвокат МКА «Вердиктъ» Юнис Дигмар полагает, что ВС РФ решил довольно кардинально изменить правоприменительную практику, связанную с вопросом реализации имущества, принадлежащего на праве общей собственности должнику, супругу должника, а также иным лицам. «Как известно, п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 48 предоставлял супругу должника возможность защитить свои интересы и зачастую интересы несовершеннолетних детей через раздел совместно нажитого имущества и признание за супругом должника доли в праве собственности на имущество, притом что реализация имущества в деле о банкротстве не могла быть произведена до момента разрешения судом общей юрисдикции спора о разделе совместно нажитого имущества. В результате этого конкурсная масса могла рассчитывать лишь на принадлежащую должнику долю в праве, реализация которой имела небольшие перспективы в силу объективных причин, а именно низкой ликвидности. С одной стороны, этот механизм использовался некоторыми должниками со злоупотреблением, в других случаях – напротив, это был единственный инструмент защиты интересов супруга должника и их детей», − отметил он.
Как предположил эксперт, ВС решил искоренить указанный механизм, пойдя вопреки своим же разъяснениям, сначала в деле Левана Турманидзе (Определение ВС РФ от 31 января 2025 г. № 304-ЭС19-2037 (2) по делу № А46-16345/2016), в котором он фактически санкционировал продажу всего объекта недвижимого имущества, несмотря на долевую, а не совместную собственность супругов, а теперь и в ситуации, когда объект на праве долевой собственности принадлежит не только супругу должника, но и несовершеннолетним детям. «Исходя из приведенных в этих определениях ВС разъяснений долевая собственность на объект недвижимости – теперь не препятствие для реализации объекта целиком в деле о банкротстве, если доля в праве на данный объект принадлежит должнику. Единственный “спасательный круг” – раздел объекта в натуре соразмерно долям – не всегда применим в связи с нередко отсутствующей технической возможностью такого раздела. Полагаю, что вышеуказанные разъяснения есть крайнее проявление “прокредиторского правоприменения”, которое может вызвать довольно серьезное социальное напряжение», − заключил Юнис Дигмар.
Руководитель адвокатской практики Ulezko.legal Александра Улезко считает, что в рассматриваемом случае Верховный Суд в очередной раз исправил очевидные ошибки нижестоящего суда. «Если бы ВС не отменил постановление суда округа, то это создало бы опасную практику, умаляющую смысл и ценность залога как способа обеспечения исполнения обязательств. Наличие доли несовершеннолетних детей в праве собственности на заложенный объект недвижимости не должно препятствовать реализации залога. Как следует из судебных актов, несовершеннолетние дети также являлись залогодателями, поэтому квартира правильно была реализована как единый объект в деле о банкротстве одного из заемщиков в целях погашения требований банка-залогодержателя», − отметила она.
Источник: https://www.advgazeta.ru/novosti/bolshe-ne-predlagaetsya-razgranichit-v-upk-prestupleniya-nasilstvennogo-i-nenasilstvennogo-kharakter/